Теневая глобализация. Ярослав Шимов – о феномене Autocracy, Inc.

Об Артеме Уссе, российском бизнесмене со скандальной репутацией, сыне бывшего губернатора Красноярского края, много говорили два года назад. Тогда ему удался лихой побег из-под домашнего ареста в Италии и возвращение в Россию (Радио Свобода подробно расследовало обстоятельства бегства Усса). Побег произошел через день после того, как итальянский суд удовлетворил просьбу властей США об экстрадиции Усса.

Американцы обвиняли россиянина в целом ряде преступлений. Речь шла, в частности, о покупке через подставные фирмы в США технологий двойного назначения, которые потом в обход международных санкций переправлялись в Россию, а также о контрабанде под видом других товаров нефти венесуэльской государственной компании PDVSA, тоже находящейся под американскими санкциями. Нефть поставлялась в основном в Китай. В деле фигурировал настоящий "теневой интернационал": фирмы и бизнесмены из России, Гонконга, Германии, Испании и балканских стран, венесуэльские чиновники и откровенные бандиты.

Дело Усса и его компаньона Юрия Орехова упоминает в своей недавно вышедшей, но уже успевшей получить Пулитцеровскую премию книге Autocracy, Inc. американская журналистка и политический аналитик Энн Эпплбаум. Она приводит его в качестве одного из многочисленных примеров слаженного взаимодействия деловых кругов, криминального мира и госструктур стран с авторитарными режимами. Эпплбаум утверждает, что в последние 15-20 лет мы стали свидетелями роста настоящего спрута, который она и называет Autocracy, Inc. Речь идет не только об официальном политическом и военном сотрудничестве автократий, яркой демонстрацией которого стали недавние торжества в Китае или участие северокорейских военных в российской войне против Украины. Щупальца Autocracy, Inc. тянутся гораздо дальше и уходят глубже, причем многие из них практически невидимы, считает автор.

Это целая сеть объектов собственности, коммерческих компаний, финансовых институтов, лоббистских структур и т.п., связанных с политической и деловой элитой авторитарных режимов. Сеть основана на капиталах, выкачанных из экономик соответствующих стран, от России до Анголы и от Венесуэлы до Азербайджана. Autocracy, Inc. давно и прочно обосновалась в развитых странах Запада, научившись при необходимости оставаться "под радарами" тамошней правовой системы и по возможности использовать ее недостатки и слабости в своих целях и интересах. Во всем этом долгие годы участвуют "западные институты, компании, юристы и политики, которые сделали возможными все эти схемы, получают прибыль от их функционирования и покрывают их", пишет Энн Эпплбаум.

Конечно, она не открыла Америку. Многочисленные расследования вроде "Панамского досье" не раз демонстрировали публике масштабы этого глобального грабежа и хитроумные способы заметать его следы. Война в Украине и последовавшие международные санкции против Москвы несколько, но далеко не критически изменили ситуацию не в лучшую сторону для российских участников этого процесса. Де-факто речь идет о своего рода теневой глобализации (в книге Эпплбаум не употребляется этот термин, так что без ложной скромности присвою себе его авторство; для краткости будем употреблять аббревиатуру ТГ). Похоже, ТГ всё сильнее меняет облик мира и становится одной из главных угроз той его части, которая продолжает считать себя свободной и приверженной принципам демократии и законности.

Для большинства людей либеральных взглядов понятие "глобализация" долго ассоциировалось с прогрессом, развитием, экономическими успехами и политическими реформами. В 90-е годы было принято считать, что либеральная демократия западного типа доказала свои преимущества и постепенно пройдет триумфальным маршем по всей планете, а глобализация ей в этом поспособствует. Предполагалось, что рыночные реформы, открытость экономики и новые технологии, особенно в области информационного обмена, приведут к демократической трансформации даже самых "упрямых" авторитарных режимов.

Применительно к России часть западных политиков, прежде всего в ФРГ, еще с советских времен придерживалась тактики Wandel durch Handel (по-немецки "перемены через торговлю"). Мол, развитие торговых связей и совместные инвестиционные проекты приведут к такому улучшению нравов, что Россия окажется прочно привязана к либеральному Западу в качестве его неотъемлемой составной части.

Действительность оказалась сложнее. Во-первых, сама посткоммунистическая трансформация протекала не так, как предполагало большинство западных политиков и экспертов. В России, как и во многих других странах рухнувшего восточного блока, капитализм приобрел специфический характер за счет тесных связей между новорожденным крупным бизнесом и коррумпированной бюрократией (в РФ их символом были залоговые аукционы середины 90-х). В результате частью глобализованной мировой экономики стали не развивающиеся "молодые демократии", а замаскированные под них олигархические режимы. Некоторые из них, вроде того же российского при Путине, вскоре отбросили маскировку и перешли к авторитарной политике.

Во-вторых, не подтвердилась теория о том, что рынок и глобализация непременно принесут с собой демократические перемены в политической сфере. Китай стал лидером и одним из главных бенефициаров глобализации, но совсем не приблизился к либеральной демократии. В свое время Конфуций называл "порядок и процветание" самыми важными для общества ценностями и основой политики истинно мудрого правителя. Но порядок далеко не всегда основан на демократии и власти права. Нередко достаточно того, чтобы автократия обеспечивала хотя бы относительное процветание, и большинство общества будет довольно. Так случилось в Китае при Дэн Сяопине и его наследниках, в России при Путине в его первые два президентских срока или в Турции при раннем Эрдогане.

В-третьих, не оправдались и представления о том, что интернет-технологии станут мощным орудием демократизации. Диктатуры быстро научились, по выражению Энн Эпплбаум, "контролировать нарратив". С одной стороны, они ограничивают пространство свободной коммуникации: можно вспомнить хоть китайскую Great Firewall, хоть нынешние российские блокировки и запреты в интернете. С другой, эти режимы запускают механизм пропаганды. Она оказалась удивительно эффективной, поскольку играет на трех сильных эмоциях – национальной гордости, ксенофобии и ресентименте. Именно они, в частности, стали основой идеологического коктейля под названием "русский мир". При этом, в отличие от своих большевистских или фашистских предшественников, нынешние диктатуры не требуют особого идейного фанатизма: достаточно простой лояльности.

В-четвертых, авторитарные режимы научились использовать слабости либерального порядка, построив механизмы теневой глобализации. Оказалось очень удобно вкладывать украденные миллиарды и зарабатывать новые в тех самых западных странах, которые пропаганда изображает как "упадочные", "разложившиеся", изменившие "традиционным ценностям". Именно так и возникла Autocracy, Inc. Она не представляет собой систему, управляемую из единого центра; более того, между самими ее участниками остается немало противоречий и конфликтов. Это скорее сеть, те или иные участки которой активизируются в зависимости от требований текущего момента.

Если надо, начинается закупка через подставные фирмы тех или иных привлекательных экономических объектов, от промышленных предприятий до спортивных клубов и интернет-порталов. Надо – и врубаются на полную мощь "фабрики троллей" и другие механизмы, направленные на манипуляцию общественным мнением, влияние на результаты выборов и создание благоприятной для автократов политической среды. Надо – и организуются международные форумы и конференции под привлекательными лозунгами, от "улучшения инвестиционного климата" до "укрепления семейных ценностей".

Соучастниками ТГ становятся и некоторые представители западной политической, деловой, интеллектуальной и культурной элиты. Спектр тут широкий, от бывшего канцлера ФРГ Герхарда Шрёдера с его газпромовскими миллионами до "полезных идиотов" Кремля вроде Оливера Стоуна или Эмира Кустурицы. Набор мотивов, движущих этими людьми, тоже разнообразен. У кого-то это банальная алчность ("деньги не пахнут, а у этих русских/китайцев/иранцев их чертовски много"), у кого-то – блуждания в поисках альтернативы западному либеральному порядку, который, как и все изобретения человечества, конечно, не идеален.

Действительно, глобализация принесла немало проблем самому Западу. Перечислять можно долго: от бедности и безнадеги, в которую погрузились целые регионы в американской или британской провинции в результате закрытия предприятий, переехавших "за семь морей" в поисках дешевой рабочей силы, до кризиса модели социального государства и миграционных волн, напугавших европейцев. Взлет популистов в западной политике – логичное следствие всего этого. Равно как и нынешние тарифные войны и популярность протекционизма – не трамповская блажь, как бы ни относиться к презентации этих идей 47-м президентом США, а реакция на глобальные экономические процессы.

Но главной из издержек глобализации стала, наверное, ТГ. В наполненных либеральным оптимизмом 1990-х казалось, что мир вот-вот заживет по универсальным законам демократии, свободного рынка и прав человека. Сейчас уже представляется вполне реальным, что универсальными станут законы Autocracy, Inc.: право силы вместо силы права, диктатура вместо демократии, жесткая иерархия вместо равных возможностей, разграничение вместо объединения. Можно ли это предотвратить?

Энн Эпплбаум считает, что да, главным образом потому, что, по ее словам, "либеральные общества, свободные и открытые страны дают людям больше шансов на счастливую и полезную жизнь, чем закрытые диктатуры". Но дело в том, что это не аксиома, а теорема, которую нужно непрерывно доказывать. Сейчас, в эпоху теневой глобализации и роста влияния Autocracy, Inc., у либеральной демократии, похоже, есть выбор между тремя вариантами.

Первый – честно признать, что спокойная и удобная жизнь, к которой привыкло большинство обитателей развитых стран, закончилась на неопределенный срок. Для успешного противостояния Autocracy, Inc. придется неизбежно пойти на определенные жертвы. Это и возможная жесткая конфронтация с Россией на восточном фланге НАТО, и продолжение помощи Украине, и поиск путей к справедливому и прочному миру, но не миру любой ценой. Это и неизбежные в таком случае серьезные дополнительные расходы на оборону и безопасность, и экономия в других областях.

Это и куда более жесткий контроль за происхождением крупных капиталовложений – при одновременном прекращении мелочных придирок к обычным людям, когда человеку с парой тысяч евро накоплений блокируют счет в европейском банке лишь потому, что у него "неправильный" паспорт (таких случаев сотни). Это и реформа многих тяжеловесных и неэффективных институтов, от ООН до органов ЕС. Это, наконец, восстановление утраченного многими демократическими политиками умения слушать граждан и разговаривать с ними о темах, которые их действительно волнуют, а не диктуются политической модой или голосистыми группами активистов.

Второй путь – business as usual, что в действительности означало бы капитуляцию перед силами ТГ. А именно – приспособление, сделки между крупными державами за счет менее значимых стран, раздел сфер влияния, обманчивый "реализм" за гранью цинизма, возврат к политике начала прошлого века, итогом которой стали две мировые войны.

Ну и вариант номер три – маневрировать, копить силы и ждать того, что Autocracy, Inc. обанкротится раньше, чем демократии. В этом есть свой резон, поскольку, несмотря на всю свою самоуверенность и внешнюю мощь, диктатуры с их косностью, коррумпированностью и склонностью к насилию обречены на острые кризисы.

Столь критического выбора перед свободным миром не было, наверное, лет 90, с тревожной межвоенной эпохи. Тогда всё кончилось плохо. Но история, к счастью, не всегда повторяется.

Ярослав Шимов – историк и журналист, обозреватель Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода